Бог – это не природа!
О ПАНТЕИЗМЕ Лев Толстой говорил: «Я действительно боюсь пантеистического воззрения, такого, которое видит Бога в природе, потому что такое воззрение часто незаметно сливается с материализмом и прикрывает его».
Толстой не был наивным невеждой, говоря или утверждая что-либо. Он имел глубокое, философское знание, без которого религия приводит к сентиментализму и фанатизму. В отличие от современных отцов церкви, он не был сектантом, видя сектантами других тех, кто имеет равные права стать сознающим Бога.
“Я люблю свой сад, люблю читать книжку, люблю ласкать детей. Умирая, я лишаюсь этого, и потому мне не хочется умирать, и я боюсь смерти. Может случиться, что вся моя жизнь составлена из таких мирских деланий и их удовлетворения. Если так, то мне нельзя не бояться того, что прекращает радости от удовлетворения таких желаний. Но если эти желания изменились во мне и заменились другими желаниями – исполнить волю Бога, от даться Ему в то м виде, в котором я теперь, и во всех возможных видах, в которых могу быть, то чем больше заменились мои телесные желания духовными, тем меньше страшна становится мне смерть. Если же совсем заменить мои мирские желания одним желанием – отдаться Богу, то и нет для меня ничего кроме жизни, нет смерти” (7.стр.376).
Из этого видно, что Толстой разумно подходит к вере, которая базируется на логике и знании жизни, здравом смысле. Здесь нет тупости присущей большинству верующих людей. То христианство, с которым столкнулись дикие люди, проживающие на территории нашей страны в дни оные, граничит с мракобесием; от него стоило бы отказаться, но принять более лояльное умонастроение, которое свойственно людям образованным и не чуждым некоторого скептицизма.
“Смерть есть распадение известных соединений. Дух не соединение, а простое, и потому не подлежит смерти и также рождению”.
Это высказывание Толстого соответствует тому, что сказал Кришна в Бхагавад-гите”:
Из этого видно, что Толстой разумно подходит к вере, которая базируется на логике и знании жизни, здравом смысле. Здесь нет тупости присущей большинству верующих людей. То христианство, с которым столкнулись дикие люди, проживающие на территории нашей страны в дни оные, граничит с мракобесием; от него стоило бы отказаться, но принять более лояльное умонастроение, которое свойственно людям образованным и не чуждым некоторого скептицизма.
“Смерть есть распадение известных соединений. Дух не соединение, а простое, и потому не подлежит смерти и также рождению”.
Это высказывание Толстого соответствует тому, что сказал Кришна в Бхагавад-гите”:
“Для души не существует ни рождения, ни смерти” (2.20).
Эти слова Кришны принимаем как истину, и мы не отрицаем того, что сказал Толстой.
Если для кого-то он является авторитетом, то он должен также согласиться и принять Кришну, который был высшим авторитетом не только для Толстого, но и для многих других разумных людей, сделавших Кришну высшей целью своей жизни.
“Я никогда не верил и не понимал этого страха перед метампсихозой, (которая руководит Буддой). Задача состоит в освобождении не для освобождения, а для освобожденной жизни – труда в этих самых материальных условиях жизни. Человек, освобождающийся из темницы, почти всегда думает, что освобождение есть цель, а между тем он освобождается для того, жить. Представители теистических направлений индуизма настаивают на вечности индивидуального сознания и утверждают, что именно освобождение, проявив в полной степени духовную индивидуальность, позволяет душе проявить свою изначальную духовную активность и испытать блаженство общения с Богом».
Великий вайшнавский поэт 13 века Рампрасад писал: ” Кто заботится о том, чтобы быть сахаром, а я хочу наслаждаться им”.
Из этого очевидно, что существуют две личности, которые связаны узами любви. Философия монизма и имперсонализма исключает наслаждение сахаром,
Эти слова Кришны принимаем как истину, и мы не отрицаем того, что сказал Толстой.
Если для кого-то он является авторитетом, то он должен также согласиться и принять Кришну, который был высшим авторитетом не только для Толстого, но и для многих других разумных людей, сделавших Кришну высшей целью своей жизни.
“Я никогда не верил и не понимал этого страха перед метампсихозой, (которая руководит Буддой). Задача состоит в освобождении не для освобождения, а для освобожденной жизни – труда в этих самых материальных условиях жизни. Человек, освобождающийся из темницы, почти всегда думает, что освобождение есть цель, а между тем он освобождается для того, жить. Представители теистических направлений индуизма настаивают на вечности индивидуального сознания и утверждают, что именно освобождение, проявив в полной степени духовную индивидуальность, позволяет душе проявить свою изначальную духовную активность и испытать блаженство общения с Богом».
Великий вайшнавский поэт 13 века Рампрасад писал: ” Кто заботится о том, чтобы быть сахаром, а я хочу наслаждаться им”.
Из этого очевидно, что существуют две личности, которые связаны узами любви. Философия монизма и имперсонализма исключает наслаждение сахаром,
сладостью того, кто является источником всей сладости, Кришной.
Пытаясь стать “сахаром”, Кришной, человек лишает себя блаженства, вечного экстатического счастья, источником которого является Кришна.
“Одно, что мы можем утверждать с полной уверенностью, это то, что мы живем, что основа этой нашей жизни есть существо духовное и потому не подлежащее изменениям, началу, концу…
Вопрос в том в какой форме будет это существо после нашей смерти, неразрешим для нашего ограниченного ума. Мы можем предполагать два положения: первое, что наша отдельная сущность сольется со Всем, и второе, что она так же, как и теперь, проявится в ограниченном состоянии и опять так же, хотя и в новых формах, которые мы представить себе не можем, задача ее будет состоять в большем и большем расширении пределов… из этих двух предположений вероятнее второе. Оно вероятнее потому, что, не зная никакой другой жизни, как жизнь в ограниченных пределах, мы не имеем права ожидать жизни неограниченной в соединении со Всем”.
В отличие от того, что говорят православные теологи, которые считают, что душа возникает; само понятие души было бы абсурдно, если предположить, что она возникает; душа вечна, потому что она духовна.
Путаясь в определении души и духа, они наговорили столько, что совершенно сбили себя с толку и своих
Пытаясь стать “сахаром”, Кришной, человек лишает себя блаженства, вечного экстатического счастья, источником которого является Кришна.
“Одно, что мы можем утверждать с полной уверенностью, это то, что мы живем, что основа этой нашей жизни есть существо духовное и потому не подлежащее изменениям, началу, концу…
Вопрос в том в какой форме будет это существо после нашей смерти, неразрешим для нашего ограниченного ума. Мы можем предполагать два положения: первое, что наша отдельная сущность сольется со Всем, и второе, что она так же, как и теперь, проявится в ограниченном состоянии и опять так же, хотя и в новых формах, которые мы представить себе не можем, задача ее будет состоять в большем и большем расширении пределов… из этих двух предположений вероятнее второе. Оно вероятнее потому, что, не зная никакой другой жизни, как жизнь в ограниченных пределах, мы не имеем права ожидать жизни неограниченной в соединении со Всем”.
В отличие от того, что говорят православные теологи, которые считают, что душа возникает; само понятие души было бы абсурдно, если предположить, что она возникает; душа вечна, потому что она духовна.
Путаясь в определении души и духа, они наговорили столько, что совершенно сбили себя с толку и своих
последователей, столь же невежественных и самонадеянных людей, как и они сами. Каков поп таков и приход. Такая путаница дает возможность ловить рыбу в мутной воде, за суесловием и словоблудием легко скрыть несостоятельность самой христианской практики. И оправдать неприглядность жизни ее адептов.
Толстой критиковал церковные представления о вечном аде и рае: «Как легкомысленны и неправые рассуждения о будущей жизни и о рае и аде, видно уже потому, что если душа будет жить после смерти, и будет жить где-нибудь, то она должна бы была жить и где-нибудь и прежде рождения, а про это никто не говорит”.
За многими чудесами, которые рассказывают церковные баснописцы, легко скрыть несостоятельность самого учения, которое должно бы отпугнуть здравомыслящего человека, зарабатывающего себе на хлеб насущный в поте лица.
Христианские софисты столь изощрены – великие путаники, что, обманув себя, они уже достигли царства Бога в своих сновидениях, как Васисуали Лоханкин великий аскет и имитатор чудес, залезши в гроб, был покусан клопами, которые там поселились.
Толстой написал притчу: “Сначала Бог сотворил людей вечными. Они все росли, стали глупые, добрые, мягкие и все росли как лопухи, и ничего не делали. Тогда он сократил их рост, сделал их стареющимися, смертными; они старились и умирали, как засыпали, и опять рожались, старились и умирали, и помнили, откуда родились,
Толстой критиковал церковные представления о вечном аде и рае: «Как легкомысленны и неправые рассуждения о будущей жизни и о рае и аде, видно уже потому, что если душа будет жить после смерти, и будет жить где-нибудь, то она должна бы была жить и где-нибудь и прежде рождения, а про это никто не говорит”.
За многими чудесами, которые рассказывают церковные баснописцы, легко скрыть несостоятельность самого учения, которое должно бы отпугнуть здравомыслящего человека, зарабатывающего себе на хлеб насущный в поте лица.
Христианские софисты столь изощрены – великие путаники, что, обманув себя, они уже достигли царства Бога в своих сновидениях, как Васисуали Лоханкин великий аскет и имитатор чудес, залезши в гроб, был покусан клопами, которые там поселились.
Толстой написал притчу: “Сначала Бог сотворил людей вечными. Они все росли, стали глупые, добрые, мягкие и все росли как лопухи, и ничего не делали. Тогда он сократил их рост, сделал их стареющимися, смертными; они старились и умирали, как засыпали, и опять рожались, старились и умирали, и помнили, откуда родились,
и знали, поэтому куда опять родятся. Тоже было нехорошо. Они стали ленивы – все откладывали – после. Тогда он скрыл от них, откуда и куда они рождаются”.
Поскольку вопросы метафизики во времена Христа были не актуальны, то он и не дал подробного исследования. Много что есть сказать, да мало вместите.
Теологию разработали уже его последователи позже. Они получали от Христа откровения, но сам Христос не видел необходимости в этой теологии.
Ни о душе, ни о Боге нет ни слова сверх того, что сказано было до него в Ветхозаветном предании.
Современные теологи, не желая отставать от времени, сильно работают в этом направлении, пытаясь одновременно с этим следовать догмату. Мы верим!
Принимая Бога как истину Толстой отвергал слепую веру, считая что она должна быть согласована с разумом, который Бог дал человеку.
CREDO QUIA ABSURDUM
(лат) верю потому, что абсурдно.
Высказывание христианского философа 2-3 веков Тертуллиана выглядит так: “Сын Божий распят: это не позор, потому что позорно. И сын Божий не умер: это достойно веры, потому что нелепо. И он восстал из мертвых: это бесспорно, потому что невозможно”.
Поскольку вопросы метафизики во времена Христа были не актуальны, то он и не дал подробного исследования. Много что есть сказать, да мало вместите.
Теологию разработали уже его последователи позже. Они получали от Христа откровения, но сам Христос не видел необходимости в этой теологии.
Ни о душе, ни о Боге нет ни слова сверх того, что сказано было до него в Ветхозаветном предании.
Современные теологи, не желая отставать от времени, сильно работают в этом направлении, пытаясь одновременно с этим следовать догмату. Мы верим!
Принимая Бога как истину Толстой отвергал слепую веру, считая что она должна быть согласована с разумом, который Бог дал человеку.
CREDO QUIA ABSURDUM
(лат) верю потому, что абсурдно.
Высказывание христианского философа 2-3 веков Тертуллиана выглядит так: “Сын Божий распят: это не позор, потому что позорно. И сын Божий не умер: это достойно веры, потому что нелепо. И он восстал из мертвых: это бесспорно, потому что невозможно”.
Обращаясь к попам, Толстой писал: “Вы верите, что надо говорить, что вы верите в это, но не верите, что было то, что вы говорите… можно произносить слова, не имеющие смысла, но нельзя верить в то, что не имеет смысла. Можно верить в то, что души умерших перейдут в другие формы жизни, перейдут в животных, или в то, что уничтожение страстей или любовь есть назначение человека, можно верить просто , что Бог не велел убивать людей, или даже что есть такую-то или иную пищу, и многому другому, не представляющему в себе внутреннего противоречия; но нельзя верить в то, что Бог в одно и то же время и один и три, что разверзлись небеса, которых для нас уже нет, и т.п.”.
“Как только те, которые занимали место святых, почувствовали, что в них ничего не осталось святого, так они сейчас же назвали себя не святыми только, а святейшими. Как только наука почувствовала, что в ней не осталось ничего здравомыслящего, так она назвала себя здравомыслящей, т.е. научной наукой”.
“Вчера разговор о Божестве и вере навел меня на великую, громадную мысль, осуществление которой я считаю себя способным посвятить жизнь. Мысль эта – основание новой религии, соответствующей развитию человечества, религии Христа, но очищенной от веры и таинственности, религии практической”.
“Спасение в усвоении религии. Выдумать нельзя. Можно только принять ту, которая уже открылась и зовет к себе”.
“Как только те, которые занимали место святых, почувствовали, что в них ничего не осталось святого, так они сейчас же назвали себя не святыми только, а святейшими. Как только наука почувствовала, что в ней не осталось ничего здравомыслящего, так она назвала себя здравомыслящей, т.е. научной наукой”.
“Вчера разговор о Божестве и вере навел меня на великую, громадную мысль, осуществление которой я считаю себя способным посвятить жизнь. Мысль эта – основание новой религии, соответствующей развитию человечества, религии Христа, но очищенной от веры и таинственности, религии практической”.
“Спасение в усвоении религии. Выдумать нельзя. Можно только принять ту, которая уже открылась и зовет к себе”.
“Принципы религии даны Богом. Кришнас ту бхагаван свайам…(Ш.Б.1.3.28).
Религия – это закон Бога. Выдумать религию нельзя, но создать ложную религию можно, так делают многие те, кто не следует ее принципам, данным изначально Богом. Подобное непослушание сродни религии Без Бога. Легче написать 10 томов философии, чем приложить одно начало к практике.
Ваш доброжелатель
Мурали Мохан дас
(опубликовано в maxpark.com 1-14-2018)
Религия – это закон Бога. Выдумать религию нельзя, но создать ложную религию можно, так делают многие те, кто не следует ее принципам, данным изначально Богом. Подобное непослушание сродни религии Без Бога. Легче написать 10 томов философии, чем приложить одно начало к практике.
Ваш доброжелатель
Мурали Мохан дас
(опубликовано в maxpark.com 1-14-2018)